Неточные совпадения
Эти слова, страстные и повелительные, действовали на Гладышева как гипноз. Он повиновался ей и лег на спину, положив руки под голову. Она приподнялась немного, облокотилась и, положив голову на согнутую руку, молча, в слабом полусвете, разглядывала его
тело, такое белое, крепкое, мускулистое, с высокой и широкой грудной клеткой, с стройными ребрами, с узким тазом и с мощными выпуклыми ляжками. Темный загар лица и верхней половины шеи резкой чертой
отделялся от белизны плеч и груди.
— Это означает, — начал он докторальным тоном, — что в эти минуты душа ваша
отделяется от вашего
тела и, если можно так выразиться, наблюдает его издали и спрашивает самое себя: что это такое?
Избранники сии пошли отыскивать труп и, по тайному предчувствию, вошли на одну гору, где и хотели отдохнуть, но когда прилегли на землю, то почувствовали, что она была очень рыхла; заподозрив, что это была именно могила Адонирама, они воткнули в это место для памяти ветку акации и возвратились к прочим мастерам, с которыми на общем совещании было положено: заменить слово Иегова тем словом, какое кто-либо скажет из них, когда
тело Адонирама будет найдено; оно действительно было отыскано там, где предполагалось, и когда один из мастеров взял труп за руку, то мясо сползло с костей, и он в страхе воскликнул: макбенак, что по-еврейски значит: «плоть
отделяется от костей».
Смерть и тление есть ключ, отверзающий свет, сокровенный во всех
телах, кои суть его темницы; она есть та работная храмина, в коей
отделяются чуждые смешения
от небесного и неизменного начала и где разрушение одного служит основанием к рождению другого.
— В каком я положении есть, в таком он тончайшим, невесомым
телом от меня и
отделяется, — продолжал Зайончек.
И
от этих воспоминаний собственное тучное больное
тело, раскинувшееся на кровати, казалось уже чужим, уже испытывающим огненную силу взрыва; и чудилось, будто руки в плече
отделяются от туловища, зубы выпадают, мозг разделяется на частицы, ноги немеют и лежат покорно, пальцами вверх, как у покойника.
С трудом пошевелив
тело своё, Артамонов сбросил на пол страшно тяжёлые ноги, но кожа подошв не почувствовала пола, и старику показалось, что ноги
отделились, ушли
от него, а он повис в воздухе. Это — испугало его, он схватился руками за плечо Тихона.
Да пусть бы знали, что то или другое отдельно — абстракции, так, как математик, отвлекая линию
от площади и площадь
от тела, знает, что реально одно
тело, а линия и площадь — абстракции [Вообще, математика, несмотря на то, что предмет ее, по превосходству, мертв и формален,
отделилась от сухого то или другое.
И вот в одно из таких мгновений она ясно почувствовала, что
отделяется от земли. Чьи-то сильные руки поднимают ее с сена… Ее отяжелевшая голова опускается на чье-то плечо… Сквозь полусознание мелькают лица спящих австрийцев перед глазами… Бледный свет фонаря слабо мигает, борясь с серым рассветом раннего утра… Вдруг, свежая, холодная струя воздуха врывается ей в легкие, приятно холодит голову, будит сознание, бодрит
тело, и Милица приподнимает с трудом веки, сделав невероятное усилие над собой.
Ее тоже короткое, еле доходящее до колен, легкое газовое платье-бебе приподнималось при движении рук и широко
отделялось своею прозрачною материею
от ее круглого, твердого
тела.
Она приподняла меня, и мы
отделились от земли и неслись в каком-то пространстве, в облаках серебристого света. Она наклонила ко мне свое лицо. Я слышал ее дыхание, — оно было горячо, как огонь; я прильнул губами к ее раскаленным губам и ощутил, что жар ее дыхания наполнял меня всего, проходя горячей струей по всем фибрам моего
тела, и лишь ее руки леденили мне спину и бока.
Когда человек тоскует наяву, к нему еще приходят голоса живого мира и нарушают цельность мучительного чувства; но тут я засыпал, тут я сном, как глухой стеной,
отделялся от всего мира, даже
от ощущения собственного
тела — и оставалась только тоска, единая, ненарушимая, выходящая за все пределы, какие полагает ограниченная действительность.
Только кратчайшее мгновение прошло, как
отделился Юрий Михайлович
от земли, а уже находится он в мире ином, в иной стихии, легкой и безграничной, как сама мечта; и с ужасающей силой, почти с болью снова почувствовал он то волнующее счастье, что, как жидкость золотая и прозрачная, всю ночь и весь день переливалась в его душе и в его
теле.